Вода цвета бэби блю, но совсем без пены, хотя этикетка на баночке обещает, что пена для ванны из детских храпов должна отлично взбиваться крупными пузырями (и гарантирует, что она эко-френдли и сделана из храпов, а не из детей). Лажа. Чтобы Брекфаст ещё хоть раз взяла что-нибудь у этой прошмандовки Билли - «мастерица зельеварения», ага, в жопу Билли.

Снаружи какой-то осёл орёт, как резаный, предлагает лошадь - не, так не бывает, ослы ниже в иерархии непарнокопытных. Кажется, это Виски. В жопу Виски. Приходится опуститься в воду по самый нос и ткнуть пальцами открытое окно, бесполезно, конечно - на пенсии сложно сделать вид, что ты в недельном рабочем походе, а Виски, сука, (Виски Сука?) всё равно высидит и дождётся, если вообще не выкурит. С другой стороны, Брекфаст всегда мечтала о единороге или скакать по девственным прериям на диком мустанге, так что, может, лошадь - ничего такой дар. Тупой кодекс ковена в любом случае обязывает соглашаться на сделку, когда тебе приносят что-нибудь мясистое, из крови и плоти и со всякими другими проблемами. Да. Пока-пока, бэби блю. Не очень-то и хотелось.

Вода стекает с волос в лужу под ногами на деревянный паркет, Брекфаст щёлкает пальцами и тело оборачивает ворсистое выцветшее полотенце с расшитыми петухами, отжимает выцветающие пряди и шлёпает голыми ступнями из ванной прямо к двери.

- НЕ ОБЛОКАЧИВАЙСЯ НА ЗАБОР, - припадает плечом к дверному косяку, смотрит с высоты холма на лошадь. Н-да, не мустанг точно - выглядит так, будто не может заставить себя почистить зубы по утрам, уже не радуется даже от сахара и не расслабляется от никотина, носит одно и то же седло неделями; говно, бля, а не конь, что с ним делать, куда его деть - загадка. Придётся потом выпустить его медитировать в горы и заваривать ему успокаивающий чай. Вздох. - ШЛЁПНИ ЕГО КО МНЕ. ЧЁ ТЫ ОТ МЕНЯ ХОЧЕШЬ?

Полотенчико, честно говоря, стоило отделить от цветной одежды при стирке уже давно, но одно из положительных качеств Виски — умение радоваться каждому пуку человека, с которым ему нужно закорешиться, даже если человек заставляет его каждый день превращаться в сумчатую североамериканскую (это где?) крысу и жрать мусор. Искренность настолько ИСКРЕННЯЯ, что, пока он бежит в горку, как кабанчик, Брекфаст думает, что пена для ванной из его храпов должна пениться на ура. Лошадь, впрочем, плетётся и того быстрее — может, полезнее вообще не есть, чем есть мусор. Держи, Лошадь, дружеское похлопывание по... э... боку? Шее? Спине? Нет, без рук. Ладонь хлопает воздух — добро пожаловать и вся херня.

— Ага, — интонация предельно увлечённая; бабулю Де Толли Брекфаст привела в Круг лет тридцать назад: удивительно, что бабулей в наруже она не была, но Брекфаст в такие дела особо не лезет; разговоры о возрасте нервируют. — просматривается отменно.

Из кухонного окна она совершенно не стрёмно иногда наблюдает, как Де Толли кидает своим курицам зерно, хватается за поясницу, угощает соседей эгг-ногом, а эти придурки вообще не понимают всю красоту его вкуса. Брекфаст периодически представляет, как спускается к ней, стучится в калитку, спрашивает про погоду, радикулит и разводит старушку на халявный стаканчик (совсем не на дружеское угощение), но она и так ворует у неё халявные яйца на завтрак по ночам, когда свои кончаются. Зачем, если бы она дала и так? Затем.

Но нужно признать одно — Брекфаст задолжала ей какую-нибудь компенсацию. А то бабуся каждый раз думает, что в курятник залезает какая-то бешеная лиса, и пугается до колик. Подумаешь, задела локтем пару балок...

— Ладно, но только ты. Никаких других твоих зверюг, понял?

Текила Санрайз разок сказал, что панкейки у неё — говно пересушенное. Мудила. Не был бы таким душным — не пересушила бы.

Брекфаст освобождает проход, по пути на кухню мысленно перебирает шмотки — что она могла бы носить, если бы была копом? Она была бы плохим копом, это точно. Ещё щелчок пальцев — чёрная рубашка, чёрные брюки, больше подходит для похорон, но это типа такой невербальный сигнал: «всем хана».

— У нас есть, — она открывает отдельный кухонный шкафчик с чаями над раковиной и набирает в лёгкие побольше воздуха. — персиковая лёгкость, монастырский настой, интересные сны, грибное путешествие, гранатовый, ягодная пошлость, молочный улун, ромашковый, для полных психов, мечты китайского любовника, эрл грей... тебе, Лошадь, только ромашковый, без возражений.

Подобранная со стола палочка зажигает огонь на плите, бронзовый чайник с водой готовится засвистеть. Брекфаст немного думает, снова вспоминает о дружеских одолжениях и с каким-то непробиваемым выражением лица спрашивает:

— Может, что-то приготовить?